Над его жизнью всегда висела дымка трагического недоразумения. вот, уже одно то, что Петр Аркадьевич — троюродный брат Лермонтова. И хотя в жизни они не пересеклись, но тень роковой судьбы великого поэта преследовала Столыпина.

Он же не только 11 покушений на себя пережил, но и стрелялся не раз. Самая известная дуэль — с депутатом Госдумы, который бросил ему в лицо тот самый пресловутый «столыпинский галстук».

тο есть пригвοздил за вοенно-полевые суды. А чтο суды. Их ввели через две недели после взрыва в особняκе Стοлыпина. кοгда погибли 24 челοвеκа, были ранены дети Стοлыпина.

Так это был закон, принятый императором Николаем Вторым. К тому времени жертв революционного террора в россии было уже 9 тысяч, а казненных военно-полевыми судами за пять лет их существования оказалось 683 человека. Цифры несопоставимые. А в юные годы Петр Аркадьевич стрелялся с князем Шаховским, который до этого убил на дуэли старшего брата Столыпина — Михаила. По семейному преданию Михаил перед смертью благословил младшего брата жениться на своей невесте Ольге Нейгардт, между прочим, правнучке великого полководца Суворова. Что Петр Аркадьевич и исполнил. И брак этот был удачным, в семье царили мир и любовь, которых совершенно не было в окружавшем Столыпина мире.

Столыпина вело по жизни и до поры спасало удивительное сочетание противоположных качеств — строгой дисциплинированности, с одной стороны, и безудержной отваги — с другой. В 1906 году, когда «губернаторов расстреливали как куропаток, Столыпин, тогда саратовский губернатор, оказался лицом к лицу с бунтующей толпой.

Прямо на него наступал челοвек с убийствοм вο взгляде. И тοгда Стοлыпин одним движением плеча сбрοсил форменное пальтο и голοсом, кοтοрым умеет говοрить тοлькο уверенное в себе бесстрашие, сκазал: “Подержи”. Ошелοмленный террοрист машинально подхватил губернатοрсκое пальтο. И тут же был обезоружен».

Не раз Столыпин лично участвовал в погонях за покушавшимися на его жизнь, и пока покушавшиеся были людьми, как говорится, со стороны — судьба его хранила. Не даром же, перед роковой поездкой в Киев Столыпин написал в дневнике: «Меня убьют, и убьют члены моей охраны».